Компания ExxonMobil недавно объявила о пятилетнем плане по сокращению выбросов парниковых газов и распространяет рекламу, провозглашающую ее приверженность «зеленому» будущему. Табачный гигант Philip Morris рекламирует свои планы по помощи курильщикам бросить курить. Facebook призывает к новым правилам регулирования Интернета. И все это происходит менее чем через два года после того, как организация Business Roundtable (Круглый стол бизнеса), представляющая руководителей крупнейших корпораций Америки, опубликовала заявление, призывающее бизнес служить всем заинтересованным сторонам.

Объявляют ли современные руководители корпораций новую эру корпоративной ответственности? Или они просто защищают свою власть?

На протяжении десятилетий лидеры бизнеса и видные ученые считали, что единственное обязательство корпораций – это обязательство перед своими акционерами. Точка зрения, ранее бывшая альтернативной, опубликованная в 1970 году в газете New York Times в статье Милтона Фридмана (Milton Friedman) «Социальная ответственность бизнеса заключается в увеличении его прибыли», стала мейнстримом. Она получила дальнейшее развитие в научных кругах после ряда статей Майкла Дженсена (Michael Jensen) из Гарвардской школы бизнеса, который предложил теоретическую и эмпирическую поддержку доктрины Фридмана (Friedman’s doctrine). Например, в одной влиятельной статье Дженсен и Кевин Мерфи (Kevin Murphy) из Университета Южной Калифорнии подсчитали, что зарплата среднего генерального директора увеличивается всего на 3,25 долл. США на каждую 1000 долл. США созданной им стоимости, что указывает на необходимость еще более тесной связи между вознаграждением руководителей и акционерной стоимостью.

Но эти академические исследования скорее следовали за тенденцией, чем возглавляли ее. К 1980-м годам такие руководители, как Джек Уэлч (Jack Welch) из General Electric, и десятки компаний по управленческому консалтингу уже стандартизировали свою сосредоточенность на акционерной стоимости. Корпорации начали сокращать численность персонала, ограничивать рост заработной платы и заниматься офшорингом задач – все это для того, чтобы еще больше повысить прибыль акционеров.

Хотя сторонники преимущественного права акционеров не одобрили бы мошенничество, которое стало ассоциироваться с компаниями Enron, WorldCom и другими, легко понять, как одержимость повышением стоимости акций может заставить некоторых руководителей зайти слишком далеко. В настоящее время становится всё больше сторонников идеи о том, что максимизация акционерной стоимости не должна быть единственной целью корпорации. Однако неочевидно, какая модель должна быть применена вместо этого.

Должны ли мы разработать новый устав для руководителей, чтобы они чувствовали себя вправе учитывать более широкий круг интересов? Круглый стол бизнеса, похоже, считает именно так. Но я бы предостерег их от принятия любого решения, которое дает еще больше свободы действий руководству. Проблема преимущественного права акционеров заключалась не только в том, что оно породило одержимость ценами на акции и противопоставило работников акционерам, но и в том, что оно передало огромную власть топ-менеджерам.

Сегодня многие руководители управляют своими компаниями в соответствии со своим личным видением. Общественный надзор практически отсутствует, а вознаграждение руководителей резко возросло. Несмотря на беспрецедентные трудности, вызванные пандемией, руководители пострадавших от нее компаний в прошлом году получили десятки миллионов долларов.

Когда чрезмерно наделенные полномочиями руководители компаний получают «расплывчатый» мандат на реализацию интересов заинтересованных сторон по своему усмотрению, за этим обязательно последуют нарушения. Некоторые компании могут направлять миллионы долларов на любимые проекты своих руководителей (будь то Музей искусств Метрополитен или любимая программа чартерной школы) или на «филантропические» цели, которые на самом деле являются лишь завуалированными формами влияния.

При существующей структуре стимулов мало что мешает корпорациям собирать огромные объемы данных о потребителях, лишать прав работников и граждан, а также устанавливать новые тиранические формы слежки – даже если они рекламируют свою благотворительность и добродетель. Ничто не мешает им проводить чрезмерную автоматизацию для снижения затрат на рабочую силу, уничтожая рабочие места только для того, чтобы заработать еще несколько долларов для акционеров. Обратить вспять эти антисоциальные тенденции можно с помощью двухстороннего подхода, сильно отличающегося от того, который предпочитает Круглый стол бизнеса.

Во-первых, необходимо усилить правовые и институциональные ограничения для руководителей высшего звена. Слишком долго руководители избегали уголовного преследования за преступное поведение. Даже колоссальные злоупотребления, приведшие к финансовому кризису 2008 года, остались почти полностью безнаказанными. Как отмечает журналист Джесси Айзингер (Jesse Eisinger), сегодняшняя благоприятная для руководителей правовая среда во многом обязана должностным лицам, осуществляющим уголовное преследование, которые стремятся избежать возбуждения уголовных дел против предприятий и руководителей, чтобы сделать себе карьеру.

Что еще более важно, необходимо разработать законодательство для установления более четких ограничений. Не следует оставлять на усмотрение руководителей компаний решение об агрессивном уклонении от уплаты налогов, чтобы затем платить себе из полученных средств. Компании не должны на своё усмотрение сокращать выбросы парниковых газов в атмосферу. И нам срочно нужно перенаправить технологические изменения, подтолкнув корпорации к отказу от непрекращающейся автоматизации. Все эти вопросы влияют на наши перспективы сохранения функционирующего общества; их нельзя оставлять на усмотрение корыстных руководителей компаний.

Второй принцип дополняет первый. Компании ExxonMobil, Philip Morris и Facebook играют на публику потому, что на них оказывается растущее давление со стороны гражданского общества, а не потому, что их руководители вдруг стали более общественно активными. Такое давление необходимо сейчас, чтобы блокировать любые реформы, которые дадут руководителям еще больше свободы действий. Но гражданская активность работает лучше, когда законы определяют, что считается неприемлемым поведением корпораций – будь то уклонение от уплаты налогов, чрезмерная автоматизация, загрязнение окружающей среды или бухгалтерские уловки для обогащения акционеров и жадных менеджеров.

Нет оснований полагать, что компании ExxonMobil, Philip Morris и Facebook намерены пересмотреть свои социально разрушительные бизнес-модели. Их усилия в области связей с общественностью отражают давление, которое они испытывают. Гражданский активизм начинает работать, и он может стать еще более эффективным.

Но это потребует более качетсвенной организации и более жестких требований к корпорациям, а не «обеляющих» мероприятий, призванных уменьшить критику и демобилизовать критиков.

Корпоративная ответственность слишком важна, чтобы оставлять ее на усмотрение корпоративных лидеров.

Дарон Аджемоглу