32x32

Svetlana 26.03.2021

«Пузырь» зеленых технологий? (Уильям Х. Джейнвей)

1

Рост акций зеленых технологий привел к спорам о том, находимся ли мы на пороге Зеленой революции или очередных «вздутых» цен на активы. Фактически, обе интерпретации временно верны, потому что теперь все зависит от того, вмешаются ли в эту ситуацию правительства с целью обеспечения необходимых правил, инфраструктуры и рынков.

После десятикратного роста цен на акции компании Tesla с марта 2020 года по январь 2021 года основатель компании Илон Маск стал буквально олицетворением зеленых инноваций. Феномен Tesla распространился на остальную часть зарождающегося электромобилестроения, «обсыпая звездной пылью» множество «зеленых» стартапов с непроверенными технологиями и минимальными доходами.

В связи с тем, что предприниматели и частные инвесторы делают то, что не удалось правительствам, некоторые обозреватели считают, что «Зеленая революция» уже не подходе. Другие, однако, усматривают в той же самой картине ранние признаки «пузыря зеленых технологий».

Бум зеленых (или экологически чистых) технологий действительно весьма нестабилен. Как и предыдущий цифровой бум, приведший в конце 1990-х годов к появлению «технологического пузыря», он сильно зависит от внешней силы, которая может внезапно уменьшиться, – от легко заработанных денег. В сегодняшних условиях низких процентных ставок текущая стоимость будущих денежных потоков завышена и, следовательно, резко упадет, если процентные ставки вырастут.

Вот уже десять лет центральные банки устанавливают ключевые процентные ставки ниже уровня инфляции, которая сама по себе находится на исторически низком уровне. В результате, отрицательные реальные процентные ставки на надежные активы подтолкнули крупных институциональных и розничных инвесторов к более рисковым активам с более высокой потенциальной доходностью. Стоит вспомнить, что как раз перед недавним пристальным вниманием к акциям «зеленых технологий» крупные технологические корпорации достигли чрезвычайно высоких оценок в рамках создания более широкого «пузыря единорогов» на частных рынках, где «нетрадиционные» инвесторы платили премиальные за непродаваемые акции компаний, которые, как они надеялись, станут следующими из разряда FAANG (Facebook, Apple, Amazon, Netflix, Google).

В любом случае, Федеральная резервная система США отреагировала на кризис COVID-19 обязательством держать свою ключевую процентную ставку близкой к нулевой до тех пор, пока экономика США не достигнет «в перспективе максимальной занятости и в среднем 2% инфляции». Тем не менее, в связи с быстрым проведением вакцинации от COVID-19 при администрации президента США Джо Байдена, устанавливается этап нормализации ситуации на рынках капитала.

Таким образом, вопрос не в том, лопнет ли «пузырь зеленых технологий» (все пузыри, в конце концов, лопаются), а в том, лопнет ли он до того, как «зеленые технологии» окончательно хорошо зарекомендуют себя. Будет ли капитал, мобилизованный нынешним бумом, потрачен впустую или воплотится в инфраструктуру, необходимую для превращения этой революции в новые нормы жизни?

Осуществление радикальных изменений в энергоснабжении и потреблении неизбежно затребует огромных государственных инвестиций и новых правил игры (налогов и нормативных актов), т.е. того, что может обеспечить только государство. Мы знаем это из истории цифровой революции во второй половине XX века, которую я рассматривал в своей книге Doing Capitalism in the Innovation Economy («Создание капитализма в инновационной экономике»).

Во время технологических революций государства должны изначально играть ведущую роль, устанавливая политически обоснованную цель (такую, как победа в «холодной войне»), чтобы оправдать большие расходы на чрезвычайно рискованные программы. Точно так же именно государство должно осуществлять капиталовложения в фундаментальные исследования, потенциальная отдача от которых слишком неопределенная, чтобы мотивировать частный сектор в этом участвовать. И по мере того, как новая технология достигает высокого уровня, государство создает рынок, выступая в качестве первого потребителя, тем самым подтягивая предложение инновационной экономики по кривой обучения к недорогому и надежному производству.

Заключительный этап начинается, когда спекулянты выявляют трансформационный потенциал новой технологии и мобилизуют капитал для финансирования инфраструктуры, необходимой для ее широкого внедрения и для дарвиновского изучения дополнительных приложений. Возникает «производственный пузырь», движимый обещанием создания новой экономики.

Элементы этой модели развития можно увидеть в предыдущих промышленных революциях. В XIX веке, незадолго до битвы при Ватерлоо в 1815 году, растущий спрос на вооружение для британской армии «подпитывал» рост производительности (с внедрением массового производства и разделения труда), который сделал г. Бирмингем в Англии базой Первой промышленной революции. Затем, спустя десять лет, у британского парламента были полномочия относительно учредителей железных дорог касательно права государства на принудительное отчуждение частной собственности и ограниченной ответственности, подготовив почву для Великой железнодорожной мании 1840-х годов. Точно так же в Соединенных Штатах государственные гарантии и субсидии подпитывали создание сети каналов и железных дорог как действительно необходимой базы для национальной экономики. И, наконец, так же, как и в Британии, спекулянты следовали туда, куда их вело государство.

Сегодня проблема изменения климата на нашей планете формирует цель более масштабную и грандиозную, чем даже «холодная война». Но до сих пор реакция была радикально иной. В течение нескольких лет США были парализованы отрицанием этой реальности республиканскими политиками – саморазрушительной позицией, кульминацией которой в 2017 году стал выход бывшего президента Дональда Трампа из Парижского соглашения по климату.

В отсутствие США Китай стремился сделать заявку на «зеленую революцию», финансируя крупнейшую в мире программу исследований и разработок «зеленых технологий» и обеспечивая свое доминирующее положение в производстве ветряных турбин и солнечных батарей. Но климатическое лидерство Китая было скомпрометировано его зависимостью от угля и продолжающимся строительством новых угольных электростанций как внутри страны, так и за рубежом.

Более того, в то время как американские политики были в нерешительности, американская общественность приняла действительность такой, как она есть. По данным Исследовательского центра Pew Research Center, большинство избирателей-республиканцев и подавляющая часть избирателей-демократов считают, что правительство США должно сделать гораздо больше для решения проблемы изменения климата. Это означает, что существует широкий круг сторонников плана Байдена «строить лучшее будущее», который уже содержит многое из того, что необходимо сделать.

Серьезные намерения Байдена закладывают основу для того, чтобы правительство заполнило недостающие элементы общенационального перехода к возобновляемым источникам энергии, начиная с создания ее сеточных хранилищ. Кроме того, необходимо улучшить управление энергосетями, чтобы учесть преобладание прерывистых источников энергии; расширить энергосети для использования электроэнергии вместо углеродогенерирующих систем в промышленных, коммерческих и жилых зданиях; обеспечить общенациональное расширение широкополосного доступа; провести реконструкцию транспортной инфраструктуры для применения низкоуглеродных форм энергии (включая зарядные станции для электромобилей).

Вполне вероятно, что, увидев прогрессивные отличия в действиях компетентного национального руководства по срочному внедрению вакцинации, американские избиратели обеспечат демократам еще большее законодательное большинство на промежуточных выборах 2022 года. В последний раз это произошло в 1934 году, когда избиратели горячо поддержали «Новый курс» Франклина Д. Рузвельта. Если за этим последует «Новый зеленый курс», бум зеленых технологий, «пузырь» он или нет, но после него будет новый мир.

Уильям Х. Джейнвей