COVID-19 не исчезает, к тому же, могут появиться и другие опасные вирусы. Это означает, что пришло время признать жестокую правду: многие последствия пандемии для наших экономик и обществ будут устойчивыми и даже постоянными.

Некоторые из этих изменений уже очевидны. Снизился спрос на посещение ресторанов, услуги гостиниц, авиакомпаний, магазинов розничной торговли, работающих не через Интернет, крупных развлекательных заведений, причем возможности трудоустройства и условия работы в этих секторах экономики ухудшились. Повысился спрос на все, что работает в режиме онлайн, а также на услуги здравоохранения, ухода за детьми и медицинской помощи на дому. В связи с этим, значительная часть работников вынуждена переехать, а новые работники должны будут обладать целым рядом различных профессиональных навыков.

Экономисты склонны считать, что когда в чем-то появляется потребность, то она удовлетворяется, то есть ее «обеспечивает рынок». Принято считать, что работники будут осознавать потребность в новых навыках. А работодатели, которые извлекут для себя выгоду, благодаря рабочей силе, обладающей такими навыками, будут и далее внедрять их.

Но это самообман. Типичный студент-практикант не знает, какой будет экономика летом 2022 года, т.е. когда он закончит двухлетнюю программу обучения по специальности. Он не знает, какие навыки потребуются от медицинских работников в эпоху телемедицины и геномного секвенирования.

Более того, ему неизвестно, где можно получить подходящую профессиональную подготовку. Студент-практикант финансово ограничен. Он слышал о коммерческих учреждениях социальной сферы так называемого высшего образования, которые обещают обучать студентов навыкам разработки кода, но не устраивают их на практику для завершения обучения, не говоря уже о том, чтобы взять на работу.

А фирмы, со своей стороны, имеют ограниченные возможности для обеспечения обучения на рабочем месте, особенно в такие времена, как сейчас, когда они тоже испытывают финансовые трудности. И они не сильно к этому стремятся, потому что работники после обучения могут свободно уволиться. Можно распределить затраты: стажерам платить меньше, чем другим неопытным работникам. Однако во многих видах трудовой деятельности в сфере здравоохранения, домашнего медицинского ухода и ухода за престарелыми, особенно в Соединенных Штатах, заработная плата и так уже находится на самом низком уровне.

В общем, мы знаем, что отдельные лица и фирмы, оставленные на произвол судьбы, недоинвестируют в человеческий капитал. Вклад образования и профессиональной подготовки в экономический рост и в общество в целом больше, чем стоимость его получения. Но этот позитивный внешний фактор не является достаточным для его признания работниками и фирмами стимулом при принятии решений.

Поэтому правительству следует разработать свои собственные схемы профессиональной подготовки. К сожалению, опыт обучения в государственном секторе вызывает разочарование.

Совет консультантов по экономическим вопросам США провел оценку этих схем незадолго до пандемии (впрочем, никто этого не заметил) и пришел к выводу, что они не очень эффективны при привитии профессиональных навыков и улучшении перспектив трудоустройства. В целом, чем больше программа, тем хуже ее результаты. И эта закономерность не ограничивается США: особенно разочаровывает опыт реализации очень масштабных схем переподготовки кадров, как, например, это было в бывшей Восточной Германии в 1990-е годы.

Но мы можем учиться на неудачах более ранних программ. Их опыт показывает, что обучение лучше всего «работает», когда оно тесно связано с реальной работой или профессией. При разработке программ необходимо учитывать подробные прогнозы правительства о том, какие профессии будут нужны в будущем и какие профессиональные навыки потребуются. Аналогичным образом, обучение лучше всего «работает», когда фирмы и отрасли промышленности сотрудничают в разработке программ, поскольку работодатели являются источником информации о профессиональных навыках, которые будут востребованы. На этапе реализации, программа производственной практики, т.е. стажировка, имеет важное значение, причем не только для рабочих специальностей. Хотя мы предполагаем, что стажеры – это машинисты и механики, но они все чаще являются младшими медсестрами и страховщиками.

В данной ситуации Европе легче, благодаря относительно сильной преданности рабочих фирмам, а также сильным профсоюзам, которые могут сотрудничать с ассоциациями работодателей для организации профессионального обучения. В США достичь прогресса будет труднее. В 2017 году президент Дональд Трамп издал указ о создании рабочей группы по профессиональному обучению. Но ее рекомендации по сокращению дублирующих друг друга программ профессиональной подготовки и модернизации взаимодействия промышленности и государства были малоэффективными.

На самом деле, американские фирмы сегодня вкладывают в обучение персонала меньше средств, чем в прошлом, что приводит к уменьшению трудового опыта. Предполагать то, что они спонтанно возьмут и организуют миллионы стажировок, является иллюзией.

То, что действительно нужно, так это налоговые кредиты и субсидии. Шестнадцать штатов США в настоящее время предоставляют кредиты фирмам, предлагающим профессиональное обучение. Федеральное правительство должно сделать то же самое. Этот федеральный кредит может быть структурирован в соответствии с показавшими свою надёжность на практике налоговыми льготами по затратам НИОКР. В конце концов, профессиональное обучение – это, говоря другими словами, конструктивное улучшение.

Наконец, мы должны адекватно финансировать технические и образовательные учреждения начального и среднего профессионального образования. В США это окружные двухгодичные колледжи, которые предлагают всевозможные курсы – от профессиональной переподготовки до компьютерного дизайна. Но увы, бюджеты окружных двухгодичных колледжей, финансируемые на государственном и местном уровнях, были опустошены кризисом, и данная ситуация обостряется нежеланием Конгресса оказывать помощь органам государственной и местной власти.

Переход к жизни в мире, созданном COVID-19, будет трудным. Главный вопрос сейчас заключается в том, будут ли высшие должностные лица принимать меры, которые бы облегчили эту задачу.

Барри Эйхенгрин