32x32

Svetlana 12.07.2024

Почему США не могут победить в торговой войне с Китаем - и не нужно пробовать (Ц. Сю)

1

В основе китайско-американской торговой напряженности лежит утверждение о том, что стремительный рост китайского экспорта является результатом китайских субсидий. Однако движущей силой этого наплыва дешевых товаров является значительно заниженный курс юаня, что является результатом большого оттока капитала, вызванного как внутренней политикой, так и ограничениями США на инвестиции в Китай.

Голословные утверждения о переизбытке производственных мощностей в Китае вызвали бурные дискуссии среди политиков. Во время своего визита в Китай в апреле министр финансов США Джанет Л. Йеллен (Janet L. Yellen) заявила, что "когда мировой рынок наводнен искусственно дешевой китайской продукцией, жизнеспособность американских и других иностранных компаний ставится под вопрос", добавив, что такая же история была и десять лет назад.

Йеллен отчасти права: китайско-американская торговая война усилила, а не ослабила экспортную конкурентоспособность Китая. В 2023 году на долю Китая приходилось около 14% всего мирового экспорта, что на 1,3 процентных пункта больше, чем в 2017 году (до начала конфликта). Еще более поразительно то, что в 2023 году положительное сальдо торгового баланса Китая составило около 823 млрд долларов, что почти вдвое больше, чем в 2017 году.

Более десяти лет назад положительное сальдо торгового баланса Китая было в значительной степени результатом заниженного курса юаня (renminbi, RMB). Сегодняшние обстоятельства в чем-то схожи. Мои исследования показывают, что в 2023 году юань был на 16% занижен по отношению к доллару, что способствовало высоким объемам экспорта и положительному сальдо торгового баланса Китая.

Я пришел к такому выводу, потому что уровень инфляции в США за последние два года был на десять процентных пунктов выше, чем в Китае. Согласно расчетам паритета покупательной способности, юань должен был укрепиться на 10% по отношению к доллару, но вместо этого он обесценился на 11%. С этой точки зрения юань был недооценен по отношению к доллару на 21%.

Конечно, на краткосрочные обменные курсы в большей степени влияет разница процентных ставок, чем уровень инфляции. Поэтому я использовал эконометрические методы, включающие такие факторы, как спред процентных ставок и экономический рост, чтобы оценить, каким должен быть обменный курс юаня.

Мои сравнительные исследования показали, что за последние два года степень недооценки юаня была гораздо выше, чем у основных валют стран АСЕАН. По сравнению с последним раундом повышения ставок ФРС США в период с 2015 по 2018 гг. масштабы недооценки юаня в последние годы также значительно увеличились.

Тем не менее, как ни странно, нет никаких доказательств того, что китайское правительство целенаправленно регулирует обменный курс. Даже США согласны с тем, что Китай в последние годы не выступал в качестве валютного манипулятора. В этом отношении сегодняшняя ситуация сильно отличается от той, что была десять лет назад, поскольку за прошедшее время Китай добился значительного прогресса в реформировании своей системы валютных курсов. В результате волатильность обменного курса юаня стала более выраженной.

В связи с этим возникает вопрос, почему юань по-прежнему недооценен. Если посмотреть на платежный баланс в 2020 и 2021 годах, то совокупный чистый приток капитала от прямых инвестиций и инвестиций в ценные бумаги превысил 400 млрд долларов, в то время как в 2022 и 2023 годах совокупный чистый отток капитала по финансовому счету превысил 500 млрд долларов. Огромный профицит счета текущих операций Китая не привел к укреплению юаня – как можно было бы ожидать – из-за столь значительного оттока капитала. Это делает изменения обменного курса неэффективными для корректировки торгового баланса.

Такой отток капитала нельзя объяснить исключительно изменением спреда процентных ставок между Китаем и США. На самом деле отток капитала в основном обусловлен неэкономическими факторами, в том числе политикой самого Китая, например, ограничением деятельности некоторых отраслей промышленности. Осознав это, правительство Китая в конце прошлого года начало включать неэкономическую политику в систему самооценки.

Что еще более важно, недавняя эскалация китайско-американской напряженности заставила США принять ряд мер, которые препятствуют инвестициям в Китай. Это включает в себя ограничение притока венчурного капитала в Китай и завышение рисков, связанных с поездками туда. Конгресс США также рассматривает закон, который еще больше ограничит американские инвестиции в Китай. В совокупности эти факторы усугубили отток капитала, тем самым усилив степень недооценки юаня и еще больше подорвав эффект, который обычно оказывают корректировки обменного курса на торговый баланс.

Пока китайско-американские отношения остаются нестабильными, обменный курс юаня, скорее всего, будет оставаться значительно заниженным, а претензии Йеллен – все более трудноразрешимыми. Разумеется, политические факторы, искажающие обменный курс, также замедлят развитие китайского сектора услуг и тем самым помешают мероприятиям по структурным преобразованиям.

Учитывая все это, решение кажется очевидным. В интересах обеих сторон Китай должен разработать последовательный механизм оценки воздействия своих неэкономических мер, а США – смягчить свою ограничительную политику.

Циюань Сю