Однако, опыт работы под руководством Игоря Григорьевича Ханина, автора монографии «Вопросы ноосферного развития экономики и познания», убедил в справедливости слов выдающегося экономиста XX века Джона Мейнарда Кейнса, который писал:

«Изучение экономики не требует специальных талантов и необыкновенной одаренности. Не является ли в таком случае этот предмет очень легким в сравнении с особенно замысловатыми областями философии и естественных наук? Да, несомненно, но сколь мало число тех, кто преуспевает в нем! Возможно, разгадка кажущегося парадокса такова: хороший экономист должен обладать редким сочетанием навыков. В той или иной мере он должен одновременно быть математиком, историком, государственным деятелем и философом. Он должен понимать язык символов, но в разговоре использовать слова. Рассматривая частности, он должен держать в уме целое и умело совмещать размышления над абстрактным и конкретным. Он должен изучать настоящее в свете прошлого, не забывая о будущем. Он не может позволить себе упустить из виду никакую часть природы человека или его порождений. Он должен являть собой образец целеустремленности и беспристрастности; надменный и неподкупный, словно художник, иногда он должен быть ближе к земле, чем иной политик![1]». 

Из монографии я также узнал, что семиотик Фердинанд де Соссюр, экономист и политический философ Фриц фон Хайек, нобелевский лауреат Рональд Коуз сравнивали экономику с языком и знаковыми системами. Другой нобелевский лауреат по экономике Гэри Беккер увидел в ней, прежде всего, человеческое поведение, а Бертин Мартенс назвал информационной машиной по производству знаний. Интересно, что же тогда делает наука, если знания производит экономика? И зачем в монографии появился Владимир Иванович Вернадский с ноосферой, Чарльз Пирс с семиотикой, философы Г.-В.-Ф. Гегель с «восхождением от абстрактного к конкретному» и Мераб Мамардашвили с «деструкцией/реконструкцией понимания» и «превращёнными формами сознания»?

Раньше я считал, что экономика – это основные и оборотные фонды, продукция, товар, рынок, ресурсы, расходы, доходы, прибыль, издержки и т.п. Всё это, конечно, тоже важно, но это то, что на поверхности. Это ветки и листья, а корни, от которых, в первую очередь зависят плоды, они какие? 

В монографии рассматриваются и другие важные вопросы. Такая экономика оказалась чертовски интересным предметом, очень похожим на описание Кейнса. Жаль, что не получилось убедиться в этом раньше. Хотя, назревающая драма идей в экономике – это, безусловно, явление уже сегодняшнего дня. 

Стремительно меняется мир, а вместе с ним и экономика. Растёт спрос на познание её глубоких корней. «Речь идёт о том, о чем вообще эта наука? Что такое вообще экономика?». Другими словами, ведутся поиски, сущностных корней экономики, то есть её онтологии, от которой зависит всё. И не только в экономике. Игры в песочнице типа оцифровки существующих социально-экономических практик или имитация исследований с любым, лишь бы скорым, результатом выполнили свою задачу и уходят на задний план.

Изменение условий жизни входит в чудовищное противоречие с тем, что «Возникают миллионы людей, способных решать частичные практические проблемы, но абсолютно лишенных способности интел­лекта фундаментального». Спрос на такой интеллект и его идеи скоро будет расти стремительно. Самое время задуматься о погружении из мутного проблемного конкретного в глубокое прозрачное абстрактное, чтобы ускорить познание, прояснив конкретное и изменив его к лучшему.

Монография выполнит свою миссию, если она не оставит Читателя равнодушным, независимо от того, согласится он с написанным или захочет его оспорить. Думаю, что второе для автора даже предпочтительнее, так как позволяет заполнять пробелы, укреплять основы и ускорять движение вперёд при активном участии Читателя.

Заинтересованного и взаимно полезного чтения, уважаемый Читатель!

Н.В. Борматенко,

к.э.н., компания Ноосфера

[1] Хайлброннер Роберт Л. Философы от мира сего. Великие экономические мыслители, их жизнь, эпоха и идеи. Астрель. Corpus. 2011 – 432C.

Ссылка на монографию