Мы живем в век чудес, когда у половины мира есть доступ к такой технологии, как Интернет, которая поддерживает здоровье и образование людей, может стать спасательным кругом во время катастрофы или болезни и разработана так, чтобы быть открытой для всех, но не принадлежать никому. А пандемия COVID-19 подчеркнула и важность, и потенциал Интернета, заставив мир подключиться к нему удаленно, бесконтактно и в режиме реального времени.

К сожалению, мы живем еще и в эпоху страха и подозрений. Вам даже не нужно долго искать негативные утверждения о том, что Интернет хуже любой предыдущей эпидемии или войны. Интернет обвиняют во многих современных проблемах, включая терроризм, жестокое обращение с детьми и даже крах демократии.

Но задумайтесь. Например, считать, что в фейковых новостях виноват интернет, – значит забывать о государственных пропагандистских машинах, усовершенствованных в двадцатом веке. Точно так же чрезмерная концентрация богатства и слишком мощные монополии не являются продуктом цифровой эпохи; когда-то существовали такие фирмы, как US Steel, Standard Oil, британская и голландская Ост-Индские компании. Некоторые даже возлагают на Интернет ответственность за упадок гражданских ценностей и даже цивилизованности, как будто лживые политики и подстрекательские высказывания были невозможны до появления Twitter.

Трансформационные технологии оказывают огромное влияние на общество и отдельных людей. Сейчас мы переживаем период социальных изменений, которые, несомненно, отчасти связаны с появлением Интернета, поскольку этот инструмент создал новые возможности.

Некоторые из этих возможностей социально ценны: теперь люди могут легко и дешево общаться с друзьями или родственниками, находящимися далеко от них. Некоторые из них – социально вредны: мошенники могут зарабатывать деньги. А некоторые из них – социально неоднозначны: традиционные власти и "бюрократы" теряют свое влияние, потому что у людей появилось больше каналов и способов доступа к информации.

Но в то время, как многие из неблагоприятных последствий, которые люди приписывают Интернету, не являются ни новыми, ни вызванными им, правительства стремятся регулировать Интернет так, как будто эти проблемы возникли именно из-за него. Прежде, чем идти по этому пути, нам лучше убедиться, что мы поступаем правильно.

Рассмотрим проблему современных гигантских технологических корпораций и их влияния на торговлю и общественный дискурс. Некоторые выступают за применение специальных правил к этим компаниям, когда они достигают определенной рыночной капитализации или уровня дохода. Но это далеко не первый случай, когда возникает проблема корпоративной концентрации. После того как «Стандард Ойл» стала доминировать в нефтяной промышленности Соединенных Штатов и многих других стран в конце девятнадцатого и начале двадцатого веков, правительства обратились к могуществу фирмы, используя антимонопольную политику, а не «нефтяную политику».

Многие люди также выражают озабоченность по поводу политического вмешательства с использованием Интернета, как внутри данной страны, так и со стороны иностранных субъектов. Но было бы небрежно и исторически неточно полностью приписывать это явление Интернету. США, Франция, Россия и Китай пережили жестокие революции в доинтернетовские времена. И задолго до того, как кто-либо отправил дейтаграмму через Интернет, страны вмешивались в политические процессы других стран, как это часто делали Советский Союз и США во время холодной войны.

Политические системы, и в частности демократии, зависят от эффективного функционирования и легитимности своих правительств. Невозможно решить проблему недовольства населения политическим режимом, контролируя информационные потоки из-за рубежа. Это было справедливо как для России до 1917 года, когда информация печаталась на бумаге, так и сейчас, когда она поступает в виде массивов данных.

Конечно, некоторые проблемы присущи только Интернету. Для начала, технология позволяет общаться с большей скоростью, чем когда-либо прежде. Также чрезвычайно трудно быть уверенным в личности человека в Интернете (или даже быть уверенным в том, что это человек). Но именно в таких узких вопросах регулирование интернета может иметь смысл, если политики могут быть уверены, что введение таких мер не окажет негативного влияния на сам интернет.

Интернет – это экосистема, которую мы должны защищать. При рассмотрении возможных мер регулирования лучше всего провести оценку их воздействия на интернет, подобно тому, как мы проводим оценку состояния окружающей среды или дорожного движения перед принятием решения о строительстве новой инфраструктуры. Оценка может определить, принесет ли то или иное действие пользу или вред основному состоянию Интернета.

Прежде всего, нам необходимо обеспечить, чтобы Интернет не стал «козлом отпущения» за проблемы, вызванные правовыми, экономическими и политическими системами, в которых он используется. Интернет должен оставаться инструментом для всех нас. Это означает, что мы должны защищать его так же, как любой ценный ресурс.

Эндрю Салливан