Сейчас идет многоскоростное восстановление экономики, отражающее значительные различия в действиях по сдерживанию коронавируса в разных странах, а также в приобретении и применении вакцин. Но, несмотря на различия во временных рамках, скоро по всему миру будет каскадный процесс быстрого восстановления.

Секторы экономики, которым пришлось прекратить работу из-за того, что они не могли функционировать без соблюдения безопасных дистанций между людьми, сейчас (или скоро) снова начнут работать. Предприятия, которым пришлось прекратить деятельность на период пандемии (многие из которых были поддержаны финансовыми программами), будут быстро расширяться за счет отложенного спроса. Темпы роста экономики существенно увеличатся в течение ограниченного периода времени, прежде чем снизятся до нормального уровня. Мы придем к пост-восстановившемуся миру примерно к 2022 году (хотя для кого-то он наступит раньше, для кого-то – позже).

Для инвесторов, политиков, бизнеса и домашних хозяйств главный вопрос заключается в том, вернемся ли мы к допандемическим моделям роста и в какой степени. Станем ли мы свидетелями перехода к совершенно иной системе развития?

Хотя в пост-восстановившейся экономике есть много аспектов неопределенности, некоторые отрасли, похоже, готовы к периоду чрезвычайно быстрого роста. В частности, в секторах с сочетанием технологических возможностей, доступного капитала и высокого спроса на новые творческие решения условия будут очень благоприятными для инвестиций и создания новых компаний.

Среди крупных секторов с наибольшим потенциалом роста, на мой взгляд, тремя лидирующими являются: применение цифровых технологий во всей экономике, биомедицинская наука (и ее приложения для здравоохранения и не только), а также технологии, имеющие отношение к решению различных проблем устойчивости, особенно связанных с изменением климата. В этом контексте ускоренный рост означает не только рост сектора экономики, но и высокий уровень предпринимательской активности и инноваций, огромное количество новых быстрорастущих компаний и большой приток капитала, обеспечивающий более высокие ожидаемые нормы прибыли.

Эти области различны, но частично дублируют друг друга, поскольку они характеризуются больше наукой и технологиями, чем результатами. Все три рассматриваются как ключевые источники стабильности – как для бизнеса, так и для общества в целом – и это восприятие подкрепляется пандемией и растущим осознанием последствий изменения климата. Между этим меняющимся мировоззрением и насильственным внедрением цифровых технологий во время пандемии сейчас наблюдается повышенное осознание как возможностей, так и необходимости цифровизации, что находит свое отражение в высоком и растущем спросе на технологические решения.

Во всех трех областях многолетние исследования и инновации привели к появлению мощных научных инструментов и технологий, которые становятся широкодоступными для предпринимателей и инвесторов, стремящихся решать конкретные проблемы. В то же время, техно-предпринимательские экосистемы, которые когда-то были сосредоточены всего в нескольких местах, расширились по всему миру, в результате чего возникла взаимосвязанная сеть инвесторов и предпринимателей, которые обмениваются мнениями, передают технологии и адаптируются к местным условиям.

Стартапов-«единорогов», которые когда-то ассоциировались с Кремниевой долиной и несколькими другими центрами высоких технологий, теперь можно найти во все большем количестве развитых стран и стран со средним уровнем дохода, а также в неожиданных отраслях, таких как образование. Короче говоря, системы, раскрывающие предпринимательский талант, все больше укореняются во всем мире.

Отчасти это связано с тем, что правительства осознали возможности в этих секторах и подняли их на более высокий уровень. Финансовые программы, связанные с пандемией, были гораздо более агрессивными, чем в прошлом. Обязательства по инвестированию в инфраструктуру (включая и цифровую), науку и технологии растут не только в США и Китае, но и в Европе – в цифровом, биомедицинском и экологическом секторах.

Более того, похоже, что политики понимают, что дефицит спроса отрицательно сказывается не только на занятости, но и на стимулах к внедрению новых технологий. Таким образом, большинство правительств стремится к тому, чтобы экономика работала с высокой интенсивностью без потрясений со стороны спроса, сдерживающих рост и занятость.

С учетом этих факторов существует довольно хороший шанс, что 15-летняя отрицательная тенденция совокупного роста производительности и, следовательно, общего реального роста будет обращена вспять. Появляются новые мощные технологии общего назначения, а пандемия подтолкнула их более широкое внедрение и обучение им в ранее отстающих секторах экономики. Это очень важно, потому что рост производительности на совокупном уровне требует не только повсеместной доступности необходимых технологий, но и их широкого распространения.

Особенно важно внедрение цифровых технологий в малом и среднем бизнесе, а также в отстающих секторах. В Индии часть цифровой трансформации включает оснащение миллионов малых предприятий розничной торговли и связанных с ними цепочек поставок технологическими решениями вместо того, чтобы их впоследствии вытеснили крупные предприятия, что потенциально могло бы привести к массовой дестабилизации в трудовой занятости.

Распределение доходов – еще один ключевой фактор роста производительности. Если дополнительный доход будет продолжать поступать в основном к лицам с высокими доходами и владельцам капитала, это хорошо для цен на активы, но плохо для спроса и, следовательно, для инвестиций в бизнес и производительности.

По крайней мере, в США налогово-бюджетные планы президента Джо Байдена, которые включают инвестиции в инфраструктуру, изменения в налогообложении и повышение минимальной заработной платы, предназначены для восстановления рабочих мест со средним уровнем дохода и повышения доходов семей с низким и средним уровнями доходов.

Согласно недавнему исследованию Глобального института McKinsey, цифровая трансформация может быть достаточно широкой, чтобы существенно повысить общий рост производительности. Например, инновации в предоставлении первичной медико-санитарной помощи (ранее отстающий сектор), вероятно, будут отражаться не только на данных о производительности данного сектора, но и на других важных показателях эффективности, включая общие результаты лечения, а также качество и своевременность помощи.

Что касается декарбонизации, то возможно, некоторые будут утверждать, что это окажет небольшое или даже немного негативное непосредственное влияние на рост и производительность. Но особенно в этом вопросе следует помнить о соответствующих «временных горизонтах». Какими бы ни были краткосрочные эффекты расширенной программы зеленых инвестиций, цель не в том, чтобы повысить краткосрочную или даже среднесрочную производительность. Скорее, дело в том, чтобы избежать или снизить риск массивного негативного шока для производительности (в том числе) в долгосрочной перспективе. Таким образом, текущая стоимость зеленых инвестиций может быть очень высокой, даже при незначительном влиянии на краткосрочные процессы производительности.

Майкл Спенс